Сказка о ласточке
На этом свете самое важное!
Чашу налью, тебе поднесу,
Повяжу, как пояс, винограда лозу.
Задержи дыхание, выпей до дна.
Чаша снова полна, любви, не вина.
Взлететь выше неба смогу я,
Милый, от твоего поцелуя.
«Ветреная и безответственная особа», - с подчеркнутым значением скажет о ласточке надутая гусыня с птичьего двора. Головка Чон-Чон закружилась от пения, и все, что видела она в этот миг, было разных оттенков: желтые и голубые пятна, словно мир превратился в палитру художника, на которой он смешал только те краски, с которыми приходит день. Чон-Чон встрепенулась, взлетела высоко, затем, сложив крылья, камушком нырнула вниз и стала кружить над скамьями, что прятались в тени, посылая сидящей на них молодежи холодную капель с крыльев. Даже дряхлый, полуслепой и лысый, но с солидной седою бородой Ворон, глядя на это хулиганство, цокнул клювом: «Ох уж эти проказницы ласточки!»
И в этот миг - неужели? - Чон-Чон не поверила тому, что случайно увидела, и её любопытство взыграло. В окне мансарды дома, что выходил торцом на площадь с фонтаном, она заметила... нет, не может быть! Прежде она встречала этих созданий в старых заколоченных домах, где, бывало, недолго ютилась, домах, словно из общей грибницы выросших вдали от людского жилья, вблизи сырой и рыхлой земли давно забытых захоронений и гиблых для людей болот. Бывало, юрэй выходили за порог, и тогда в лунном свете можно было видеть их скользящими вдоль заросших бурьяном троп или висящих в петле на одинокой осине и в прочих малоприятных для людских глаз местах и обличьях. Но большинство юрэй были узниками ветхих стен, и уж точно никто из них, кого видела Чон-Чон, не показывался при дневном свете. Замеченный в окне призрак разбудил в Чон-Чон свойственное ей любопытство и желание раскрыть тайну его появления в такой неурочный час. Делая круг за кругом, ласточка подлетала все ближе и ближе к загадочному окну. И верно, этот прозрачный, почти дымчатый силуэт, только четко очерченное, смертельно бледное лицо, такими она и знала обитателей тонких миров. С бесстрашным намерением сунуть свой клюв в чужие дела Чон-Чон присела на скат крыши, смешно подпрыгнув к самому краю черепицы, свесила головку и уставилась вниз, но ничего не разглядела. Тогда она вспорхнула вниз и, смело усевшись на подоконье, где в глиняных горшках росли ирисы, заглянула в мансарду. В темноте были видны только огоньки лампад и сизый, светящийся дым от курильницы, казалось, призрак растворился в нём и парил теперь под самым скошенным потолком. И вновь возникло белое лицо и худые руки, юрэй подплыла к портьере, казалось, этот призрак в женском облике намерен задернуть тяжелую ткань, как вдруг юрэй замерла, заметив ласточку. Глаза девушки расширились, и она испуганно посмотрела на птицу, а спустя мгновение родилась улыбка, по-взрослому слабая и по-детски добрая, такая, на которую способно лишь зрелое человеческое дитя, и ласточка сразу уверилась, что узнает о девушке все, что сможет, а если будет нужно... «Ох, я даже не знаю, способна ли на такое», - подумалось Чон-Чон. Но, когда Чон-Чон глядела на её улыбку, пробившуюся сквозь печаль, эта мысль родилась так легко... Бодро встряхнув головкой, ласточка весело защебетала, стремясь задержать приятный момент их знакомства.
- Смотри! - Чон-Чон указала крылом на воркующие пары внизу. - Они любят, смеются, держат друг друга за руки и не хотят знать ничего другого, отчего ты не с ними?
Но девушка промолчала и лишь склонила голову, а затем в каком-то порыве резко подняла лицо, чуть растрепав при этом свои черные волосы, словно бросая вызов кому-то неведомому, и тут же поникла и отстранилась.
- Постой, скажи, кто он? - воскликнула Чон-Чон и не получила ответа. - Тогда только твоё имя!
- Дэли, - тихо, не зная, к кому обращаясь, словно напоминая самой себе, сказала девушка, - моё имя Дэли, - и, развернувшись, она скрылась в темноте комнаты.
На следующий день Чон-Чон вновь посетила окно в мансарде, задорным щебетом поприветствовав ирисы, она постучала клювом в раскрытые ставни. Казалось, Дэли ждала и рада видеть её, на этот раз было и угощение: кунжутные зерна и размякший в молоке хлеб. Тончайшие руки, узкие ладони с пальчиками, словно стрелочками горного хрусталя, длинные черные волосы, почти скрывающие худое нежное лицо с бескровными губами еще детского рисунка, и карие глаза в темных кругах, отчетливых на тончайшей коже и придающих Дэли особую красоту. Такой была внешность этой совсем юной девушки, которая словно олицетворяла целомудрие и печаль. Ласточка любовалась ею, а затем, доев угощение, запела:
Добавлен: 05.07.2017
Прочли: 1203 раз.
Скачали: 14 раз.
Настройки чтения
Поиск историй
Выбор категорий
На главную