Одержимая
С этими словами она откинулась на подушки и мгновенно заснула.
(...)
Азраил пошел в свою комнату. Странная тревога овладела им, когда он потянул за дверную ручку. Хелен сидела на стуле перед треснутым зеркалом и спокойно расчесывала свои волосы… вилкой. Увидев это зрелище, Азраил приостановился на пороге, но прокуренный голос матери Хелен, долетевший из-за угла, заставил его войти и закрыть дверь на замок. В разбитом зеркале глаза и нос Хелен множились причудливо и устрашающе; она никак не отреагировала на появление мужа, продолжая напевать детскую считалочку.
One, Two… It is coming for you!
Three, Four… Earth’s opening the door!
Five, Six… For the greatest feast!
Seven, Eight… Don’t just be late!
Nine, Ten… Be never back again!...
Азраил чувствовал в себе возрастающее тихое бешенство и величайшее раздражение. Он еще пытался убедить себя в сумасшествии жены, в глубине души зная, что это всего лишь милая иллюзия. Хелен откинула голову и, выгнувшись колесом, посмотрела на мужа вверх тормашками, начиная раскачиваться на стуле в этой позе артистической гимнастки. Ножки стула гулко ударяли по полу, подобно ударам мощного монастырского колокола, и время замерло, удушенное кричащей тишиной. Хелен приоткрывала губы, и из ее сдавленного горла исходили писклявые слова считалочки, прерываемые вздохами и всхлипами. Она раскачала стул до такой степени, что он вот-вот должен был опрокинуться и, когда спинка перевесила сиденье, стул вдруг замер в этом неестественном положении, касаясь пола только ребром ножки. Хелен застыла вместе со стулом, зрачки ее сильно расширились, из приоткрытого рта донеслось хриплое урчание. Азраил смотрел на нее удрученно и сердито; его изумрудные глаза мерцали и гасли под сенью ресниц, казалось, ясный дневной свет не попадал в них. Хелен качнулась вперед, и стул твердо занял прежнее место, а женщина зашлась истерическим смехом, срывающимся то на оглушающий визг, то на хриплый лай. Азраил схватил ее за плечи и сильно тряхнул, голова Хелен безвольно откинулась назад, шея ее продолжала вздрагивать, исторгая булькающие звуки.
– Хелен! Хелен, ты слышишь меня? Прекрати, слышишь? Я здесь, Хелен…
– For the greatest feast! – пискляво прошипела жена Азраила и уставила на него безумные глаза с непомерно расширившимся зрачком. Он вглядывался в ее лицо, будто пытаясь пробиться сквозь болезненную пелену морока и уловить блеск глаз прежней Хелен. Она издала резкий глухой звук, словно хотела что-то изрыгнуть и стала пронизывать Азраила насмешливым взглядом полностью почерневших глаз.
– Черт! Хелен, Хелен, ты слышишь? Слушай меня, Хелен, слушай меня, я здесь, я с тобой, не поддавайся, – говорил Азраил, продолжая трясти ее с такой упрямой силой, что из ее глаз потекли слезы. Тогда он отпустил жену, и она упала на кровать почти без чувств.
Азраил держал руки в воздухе, будто выражая таким образом, что не причастен к этому. Хелен, растрепанная и бледная, сидела на кровати, слегка покачиваясь, как сумасшедшая, на щеках ее мерцали дорожки невысохших слез.
(...)
Остальные уже собрались за замечательно убранным столом. Посреди стола стояла небольшая вазочка с живыми цветами. Эльвира обратила внимание на нездоровый вид Хелен и спросила Натаниэля, сидящего рядом, не знает ли он случайно, что происходит с женой его брата. Натаниэль пожал плечами, но хмурое бескровное лицо Хелен, движения которой походили на движения лунатика, сильно встревожило его.
Добавлен: 18.01.2013
Прочли: 814 раз.
Скачали: 51 раз.
Настройки чтения
Поиск историй
Выбор категорий
На главную