Третья дверь
Бархатная темнота подобна большому чёрному гробу, впитавшему в себя десять квадратных метров жилой площади вместе с предметами интерьера, которые при свете дня имеют свои отличительные признаки по назначению, свойствам, расположению относительно друг друга. Сон прервался столь же внезапно, как и начался. Безотчётный страх и накатившее ощущение тревоги приоткрыли сооружённую больным воображением импровизированную крышку гроба и спрятались по углам, выжидая, какова будет реакция на их появление. Отдышавшись, я привёл мысли и ощущения в относительный порядок, и они не напоминали более стадо блеющего скота, убегающего прочь от пьяного пастуха и его палки.
Третий день, как его не стало. Не пастуха. Хотя, быть может, где-нибудь и помер неизвестный мне пастух в этот же промежуток времени, только его судьба меня мало заботит. Как, впрочем, и судьба того, о ком начал речь в начале сего абзаца. Я имею в виду своего соседа по квартире, с которым прожил не один год.
Всего в квартире три жилые комнаты: в первой — я, во второй — он, в третьей не обитал никто. И кому она принадлежала - вопрос туманный. Отделялась от остального мира коммуналки белой дверью. В местах, где дверь соприкасалась с проёмом, а также у ручки, имелись засохшие бурые следы то ли краски, то ли чего ещё. Мне нравилось иногда, проходя мимо неё, воображать, что «чего ещё» есть ничто иное, как человеческая кровь, и в комнате лежит полуистлевший труп, взирая на меня пустыми глазницами через дверной проём. Быть может, так оно и есть?
Но вернёмся к соседу. Болтливый и напрочь лишённый малейшего чувства такта человек. Внешность заурядная: невысокий, лысеющий, уже успевший к своим сорока хорошенько заплыть жиром от праздной жизни. Нестираные месяцами штаны, грязная футболка —продолжать столь недружественный словесный шарж могу и далее, только сомневаюсь, имеет ли смысл. И наверняка кто-то возразит, что о покойниках либо хорошо, либо ничего.
Поднимаюсь с постели и осторожными шагами, дабы не сломать себе шею, пробираюсь в темноте к включателю, который расположен в противоположной от кровати части комнаты. Вверх-вниз-вверх-вниз. Чёрт, снова нет света, и, конечно же, у меня. Почему сквозь дверную щель я вижу полоску света? Вопрос о том, почему нет электричества в одной части квартиры и есть в другой, занимает меня так же, как и то, что, собственного говоря, кому бы включить этот самый свет за дверью? Пожалуй, следует проверить.
Минуя коридор и входное отверстие третьей комнаты, оказываюсь на кухне, в которой и включена злосчастная лампочка. Свет есть — людей нет. Нерациональное и безответственное использование электроэнергии. Если это призрак или полтергейст, то следовало бы прочесть ему лекцию о бытовом электросбережении. Мало того, ещё и чайник на плите кипятится. Совсем разгильдяйство. Только я подумал о том, что нужно разыскать творца безобразий, как услышал шум из третьей комнаты. Шум этот являлся попытками инкогнито наиграть мелодию на пианино. Выходило скверно, будто человек с озябшими пальцами пытается воспроизвести на разладившемся инструменте «Лунную сонату» Бетховена.
Что же, раз согрелась вода для чая, а таинственный музыкант не оставляет попыток сыграть что-то дельное, можно, пожалуй, налить чай и послушать эти божественные этюды. Едва я расположился, как терпение моего гостя иссякло, и он с грохотом стукнул клапом, который закрывает клавиши. Тяжёлый топот — и снова здравствуйте! На пороге кухни мой преставившийся сосед, пытается щурить глаза там, где сейчас пустые глазницы, и улыбаться фиолетово-багряными губами.
— Ну что встал-то как неродной, проходи, присаживайся, — вместо приветствия говорю я покойнику.
— Вот спасибо, а то мне вроде как не полагается без приглашения входить, да и посидеть я за радость, належался уже, — отвечает и походкой огородного пугала плетётся к столу.
— Чего пришёл-то? Соскучился, что ли?
— Ага, по тебе только и скучать. Так, отправили меня за тобой, сказали без тебя не возвращаться, а то убьют. Убьют это шутка такая, куда ещё-то. А тебя вот, сосед ты мой, наверно, убить придётся, если сам не пойдёшь. Вот чайником могу тебе голову проломить или ножом зарезать, что выберешь?
— Да погоди ты резать, может, и пойду, почему бы нет. Только вот запах от тебя жуткий, прямо-таки вонь, если честно. Открою-ка я окошко.
Беспрепятственно оказавшись у окна, я распахнул его и, набрав свежего воздуха в лёгкие, сиганул вниз с шестого этажа. Пока падал, услышал, как проходивший под окнами мальчуган сказал матери: «О, мама, дядя летит!», на что получил ответ: «Ну пускай летит».
Очнулся я в кромешной темноте оттого, что мощный поток ветра ворвался в квартиру, распахнув окна, вызвав их громкий стук с характерным стеклянным дребезжанием, и донёс до меня тошнотворно-сладковатый запах разлагающейся плоти, находилась которая в третьей комнате. Привыкнув к благоуханиям тлетворного духа, я с облегчением выдохнул, заключив, что визит мертвеца-соседа и моё падение с окна есть лишь сон. Пора бы родственникам уже забрать его тело вместе с гробом и похоронить. Да, нужно позвонить и настоять на этом.
Человек я не самый робкий и благоговейного страха не испытывающий перед умершими, решил окончательно себя успокоить и зайти в комнату к мертвецу, посмотреть на него.
Добавлен: 04.08.2016
Прочли: 464 раз.
Скачали: 33 раз.
Настройки чтения
Поиск историй
Выбор категорий
На главную