Рецензии

Сладостная атмосфера предвкушаемого Рождества воцарилась в уютном уголке небольшого дома. В кадр попадает елка, украшенная разноцветными игрушками и мириадами огней гирляндных светил. Мирно потрескивая дровами, камин заботливо окутывает пространство теплым невидимым одеялом. Худощавый мужчина преклонного возраста берет с полки книгу «Интерзона» и, усевшись поудобней в кресло-качалку, открывает её на заглавной странице рассказа «Рождество торчка». Так начинается погружение в пластилиновый мир волшебства, сопровождающееся закадровым голосом пожилого автора рассказа, Уильяма Берроуза. Впрочем, волшебством это можно назвать условно, равно как и пластилиновый Нью-Йорк в представлении автора далек от сказочности сиквела «того самого фильма» с ошибочно севшим не в тот самолет оборванцем Кевином Маккалистером.

Трое суток позади, и Дэнни выходит из полицейского участка. В кармане хоть шаром покати, жизнь яйца выеденного не стоит, а будущее подарит еще парочку отметин от иглы, которая, в конечном счете, сведет беднягу в жаркие объятия пекучей смерти от передозировки. А пока, болезненное настоящее сулит порабощенность желанием впитать пару кубиков «джанка» в собственные вены, приведя мозг в состояние наркотической эйфории.

Будучи ярким представителем эпохи битников, Берроуз на собственном опыте познал тяжбу наркоманской ломки, аккуратно и тщательно перенеся эту навязчивую параноидальность на пластилиновые плечи главного героя. Разумеется, без здравой доли абсурда, вроде спрятанных ног в чемодане, не обошлось, что добавило незаурядности и без того нешаблонной рождественской истории в снежных декорациях пустынных улиц. Впрочем, рождественская тематика обязывает к свершению чуда, пускай небольшого и в пределах грязных комнатушек обнищалого дома. И Берроуз вместе с Дэнни находят его – потратив уйму времени, остаток сил от нечеловеческой ломки - волшебство познается через помощь другому, действительно нуждающемуся в средстве от преодоления последствий урбанистических козней природы.

Отдавая, получаешь в два раза больше. Дэнни получил искомый заряд эйфории, обратив внимание на человека в беде. Да, наркотики это плохо. Однако если обыкновенный «торчок», пересилив собственное «я», обрел утерянное под давлением враждебности окружающего мира сострадание, то чем же хуже мы – довольные и превозносящие себя выше «мусора» под ногами, но вместе с тем, ожесточенные и безжалостные в отношении к себе подобным?

Если составить собирательный образ американского Рождества, базирующийся на кинематографических лентах, то перед нами в миг предстанут пряничные человечки, камин, увешанный полосатыми носочками, большая елка, обрамленная искрящейся гирляндой и добродушный смеющийся толстяк на северных оленях. Это идеальная картинка с глянцевой открытки. Но есть другая – черно-белая измятая газетная заметка о забытых, замерзших, обреченных, доживающих свои последние часы в праздник. О таких днях не слагают стихов и не снимают фильмов. Почти не снимают. «Рождество торчка» - пластилиновая экранизация рассказа Уильяма Берроуза, оживленная Френсисом Фордом Копполой как раз повествует о тех приключениях, что выпали на долю джанки сотрясаемого наркотической ломкой.

Уильям Берроуз - фигура культовая в нонконформистской литературе. Он тот, кто, наплевав на все мыслимые нормы приличия и морали, обнажил на публике душу. Разумеется, попытки душевного эксгибиционизма можно было наблюдать и раньше. Но никогда до Берроуза субъектом исповеди не становился погрязший в саморазрушении наркоман. Стоит ли говорить, что подобные откровения сделали автора живым знаменем всех возможных протестующих движений от музыки до литературы. В своих книгах Берроуз описывал ощущения джанки в поисках очередной дозы, одиночество, непонимание тех, кто остался в далеком и якобы солнечном мире, в котором нет ничего, кроме серых домов и не менее серых будней. Скажите, в таких декорациях разве есть место празднику, особенно такому приторному, как рождество?

Однако, мир - это не просто набор субъективных ощущений, оставленных нам кем-то по наследству. И если одному торчку совсем не до рождества, это еще не значит, что все вокруг также забыли о празднике. Именно этот эпизод и разыгрывается перед нами в короткометражке Копполы. Джанки, в поисках средств для очередного укола, обреченно шатается по пустынному городу. Здесь жизнь от дозы к дозе, попытка прикарманить то, что плохо лежит, и развод несговорчивого доктора. В общем, типичное существование на грани смерти. Затяжная ломка, за которой небытие. Вот только размеренный уклад, за несколько месяцев превратившийся в своеобразный ритуал, выстроенный на рефлексах и осколках памяти, бесцеремонно нарушен бесполезным для нашего героя праздником. Нет лохов, с которых можно было бы снять пальто или исхитриться выудить бумажник, нет продавцов, способных хоть ненадолго притупить ту боль, которая давно разъедает уничтоженный героином организм и требует, требует, требует.

Пластилин - вещь довольно податливая и целиком подвластная аниматору. Потому ругать материал за искажение облика персонажа бессмысленно. Наоборот, пластилин как ничто другое тонко передает настроение героя. Это не оболочка, а вылепленная душа, или скорее остатки сознания, потому что само понятие «души» крайне тяжело подходит джанки. И это несчастное создание, бесконечно обливающееся потом, ослепленное ярким и ненужным светом, еще цепляется за чудом уцелевший рассудок, для того, чтобы на несколько мгновений продлить агонию, которая пока не смерть, но уже и не жизнь. Пластилин словно губка впитывает в себя все чудовищные метаморфозы сознания и восприятия окружающего мира. Если бы кто-то решил вылепить из него одиночество, то у него наверняка получилось бы «Рождество торчка».

Фоном тем временем играет жизнерадостная праздничная песенка. Кажется, все возможные рождественские гимны решили за шестнадцать минут переплестись между собой, чтоб создать единую волшебную атмосферу праздника. Только для измученного героя, это всего лишь раздражающий шум, жуткая какофония непотребства и неуместности. Будь он чуть сильнее, давно бы новым Ван Гогом оторвал себе уши, лишь бы не слышать этих раздражающих звуков, вместе с ярким светом выкручивающие все ощущения на максимум. И, словно холодный душ, который не бодрит и не освежает, а наоборот шоковой волной вводит в какое-то унылое состояние транса, над всей этой симфонией возвышается сухой и в чем-то саркастичный голос самого Берроуза, начитывающего авторский текст. Текст, который заглатываешь с какой-то жадностью, не зная к чему приведет торчка его рождественская прогулка.

А приведет она его к чуду, не зря же Рождество считается волшебным праздником. Потерявшийся и отчаявшийся наркоман сохраняет самое важное, что есть в этой жизни – частичку человечности. Той человечности, которую нельзя вытравить даже самой острой жаждой наркотика. Пройдя тяжелое испытания, наступив на свою физиологию, предав свое тело, торчок обретает самый невероятный рождественский подарок. Без сомнения он его заслужил. И пусть этот странный хэппи-энд так неуместен в нашей будничной жизни, это уже не так существенно. Ведь в праздник могут происходить самые фантастические чудеса. И совсем не нужно искать им рациональное объяснение. Для того оно и чудо.

9 из 10

В истории литературы Уильям Берроуз стал величайшей информационной свалкой: составляя мощную языковую мозаику, он использовал все подручные материалы - Джеймс Грауэрхольц

Уильям Берроуз - это тот дьявольски гениальный человек, который начхал на правила и законы, прожив до глубокой старости, при этом шестьдесят лет из своих восьмидесяти трех употребляя героин. 'Писатель, философ, дедушка киберпанка и крестный отец битников' - будучи человеком высшего сословия, он общался с 'низшими слоями', грязью, а однажды мастерски отрезал себе левый мизинец, когда увлекся молодым парнем по имени Джек Андерсон и постарался произвести на него впечатление. Правда психиатру он заявил, что проходил посвящение в индейское племя 'Воронов'. Он убил свою жену случайным выстрелом, он пережил своего сына, он питал страстную и зачастую неразделенную любовь к мужчинам. Тот, кому не страшно жить в наше время, просто страдает недостатком воображения - говорил он, увидевший бешеную смену поколений и вдохновивший едва ли не пол мира на создание своих шедевров. Это в его рассказах люди резко взлетают и порхают в будущее или прошлое, картинки сменяют одна другую, пейзажи и болезненные описания ломки сменяются анальным сексом и размытыми образами. Берроуз редко писал о высоком, все чаще о низком, о том, что не уважали, презирали классики; пока одни перепевали наивные строчки о любви, розах и лебедях, он говорил о полном дерьме, в котором нередко оказывался, делал это с присущим ему черным юморком и злобно-отчаянной иронией.

'Торчковое рождество' относят к раннему периоду творчества Берроуза, простое, типичное для него, описание странствий одинокого наркомана, который ищет дозу в светлый праздник Рождества. Его душевная нелепость, или, как сказал бы Паланик, 'милейшая тупорылость', обыграна легко и интересно. Классический раб своей зависимости, который один на один с этим удивительно пустым городом, среди ещё более нелепых, но куда более тупых, в самом грязном смысле этого слова, людишек. Каждый раз, когда Берроуз говорит о ломке или о поисках дозы, он так или иначе пересказывает свою жизнь, не давая никакой моральной оценки происходящему, но лишь скромно описывая чувства и ощущения, переплетая мирок героиновых фантазий и нашу сероватую реальность.

Мягкий пластилин, из которого вылеплены герои короткометражки, легко принимает все новые и новые формы, главный герой выглядит ужасно, действительно ужасно потрепанно, как и его старое, некачественное пальто, которое даже нельзя продать. Но это маленькое путешествие по тошнотворно-серому городку, этот душевный поиск и какое-то сентиментально-милое окончание истории, сведенное к 'помоги ближнему своему и будешь вознагражден', наводят на странные мысли, показывая Бога с ракурса Берроуза, Бога, который может поощрить свое создание отличным кайфом безо всякого наркотика - такой вот Рождественский сюрприз. Что на самом деле 'делает' короткометражку, так это то, что читает текст сам писатель, со своими интонациями, со своим слегка скрипучим голосом бывалого рассказчика. Начало и конец произведения - это съемка самого автора в канун Рождества, на кресле, со своим сборником в руках, с котом, вылезающим из-под елки (все эти коты, которых так смертельно любил Берроуз, в конце концов посвятив им целую книгу), все это смотрится со светлой тоской, странной ностальгией и будто той самой печалью, что испытывал сам творец, пока повествовал о наркотиках, грязи, взлетах, но все чаще падениях; да, вы будете совершенно правы, если скажете, что это наркоманский бред, который будет понятен и приятен лишь любителям самого Берроуза и его жутковато-нетрадиционной прозы, это тот сюрреалистично-гениальный материал, который оценил даже Фрэнсис Форд Кополла.

Времена супергероев, обмотанных полиэтиленом, по верх которого красовались розовенькие, со стразами, трусики младшей сестры, на руках как правило были перчатки для мытья унитазов, а ноги окружены сапогами, которые строго на юге означали 'строго гей', прошли. Ныне совсем не ценно иметь - супер-силу; пуленепробиваемые мышцы; очки отражатели; невзрачную внешность, из под которой в любой момент может выпрыгнуть бешеный бык, решивший творить правосудие; слуг-подстилок; огромные счета в банках; любящую семью; белоснежные зубы; зализанную гелем причёску; сигары 'hecho a mano' - нет, супергерои сейчас совсем другие. На них не вешают ярлыки из комиксов, игр и фильмов, как то - Герой в броне, Разрядчик, Кирпич/Танк, Элементалист, Технарь, Целитель, Маг, Стрелок, Мастер единоборств, Меха/Пилот робота, Менталист, Одержимый, Оборотень, Изменитель роста, Рубака, Скоростник, Сверх-интеллект, Клоун. Ныне супергерои другие: не мытые, продрогшие от ломки, с опухшим лицом, не выходящие на улицу без причины, видящие во всём материальном товар, чёртовы наркоманы. Они заполонили улицы мегаполисов в поисках жертвы, которой, на рождество, можно было бы подарить улыбку.

Я ни когда не воспринимал Берроуза. Две книги, попавшие мне в руки, я так и не смог дочитать, но что у него действительно отлично выходит - так это образы и описания ломки. В каком то роде он гениален, как и гениален и сей мультфильм. Да, безусловно, гениальный маргинал.

Скандально известного американского писателя неоднократно упрекали в пропаганде наркотиков, но ни в одной из своих книг он не воспевал жизнь наркозависимых. Уильям Берроуз, переживший собственного сына и на протяжении шестидесяти лет употреблявший героин, не понаслышке знает обо всех ужасах существования ему подобных. Максимально честно описывая бессмысленную жизнь наркоманов, писатель дает повод для размышления о правильности выбора такой судьбы.

Пластилиновое действо, развернувшееся на 17 минут экранного времени, повествует о наркомане в поисках дозы рождественским днем. Шатаясь по опустевшему городу, с весьма жалким видом, он попадает в череду нелепых ситуаций и в итоге достает долгожданную инъекцию, но умирающий сосед за стеной сведет на нет все усилия Дэнни.

Творение, как и его создатель, оказалось весьма спорным. Низменные чувства, живо переданные картинкой режиссера и голосом писателя за кадром, обнажают убогость бытия главного героя, кажущегося таким ничтожным. Однако финальное спасение незнакомца в ущерб своим потребностям, напоминающее скорее рождественское чудо, когда даже самый безнадежный человек способен на хорошие поступки, доказывает, что за простотой сюжета и слов, культовый прозаик всегда скрывает еле уловимую мораль.

Не рекомендую к просмотру людям далеким от творчества Берроуза, для которых мультфильм рискует оказаться обычным наркоманским бредом.

10 из 10

Большое впечатление на меня произвел, казалось бы, несерьезный проект одного из самых оригинальных современных американских писателей в ряду нескольких причин.

Ну, во-первых, снят он по одной из его историй, входящих в достаточно серьезный роман 'Дезинспектор', и поэтому комичность мультика представляет собой верхний пласт, за которым надо усмотреть взрывоопасные мысли писателя.

Во-вторых, мне очень понравилось, что сделан мультик без каких-либо претензий и смотрится как индивидуальный проект самого Берроуза. Берроуз в мультике выступает в роли голоса за кадром, принося в сюжет злую иронию. Ощущение было, будто слушаешь познавшего жизнь старика, который пытается странным образом донести до слушателя свои нестандартные мысли.

Сюжет прост и сказочен до безобразия. Наркоман в Рождество ищет себе дозу, попадая по пути в странные приключения. Вот он находит на улице чемодан, думая, что может получить за него какие-то деньги, а открыв его, находит расчлененные руки и ноги. Бежит в дом к аптекарю и вымаливает у него необходимое лекарство, он хочет уже по скорее сделать себе рождественский подарок, но стонущий от боли парень по соседству заставил его поменять свои планы...

Весь роман 'Дезинспектор' Берроуз написал в излюбленном методе нарезок, и при чтении не всегда понимаешь, как части между собой связаны. Говорить о понимании творчества этого оригинального писателя можно очень много, но все слова будут использованы впустую. Тут, думаю, дело непосредственно в самом читателе и его миропонимании.

Всем интересующимся творчеством одного из представителей американского постмодернизма Уильяма Берроуза мультик должен понравится!